образом,  получилось  нечто  вроде  плота,   на   который   был
постепенно  перенесен  весь собранный хворост, по крайней мере,
вязанок двадцать. Через  час  работа  была  окончена,  и  плот,
привязанный к берегу, дожидался отлива.
     У Пенкрофа и Харберта оказалось несколько свободных часов,
и они  решили  дойти  до верхнего плато и осмотреть местность с
более высокого пункта.
     Шагах в двухстах от излучины реки  стена,  заканчивающаяся
кучей камней, пологим склоном спускалась к опушке леса, образуя
нечто  вроде  естественной  лестницы.  Благодаря  своим сильным
ногам Пенкроф и Харберт в несколько минут добрались до верхушки
стены и подошли к краю выступа, возвышавшегося над устьем реки.
     Прежде всего они окинули  взором  океан,  который  им  так
недавно  пришлось перелететь при столь ужасных обстоятельствах.
С  волнением  оглядывали  они  северную  сторону  берега,   где
произошла  катастрофа.  Именно  там  исчез Сайрес Смит. Моряк и
юноша надеялись заметить какие-нибудь остатки воздушного  шара,
за  которые  мог  бы уцепиться человек. Но безбрежное море было
пустынно.  На  берегу  тоже  никого  не  было  -  ни  Наба,  ни
журналиста.  Возможно,  что  они  в  эту  минуту находились так
далеко,- что их нельзя было увидеть.
     - Я чувствую,- вскричал  Харберт,-  что  такой  энергичный
человек,  как мистер Смит, не мог утонуть: он доплыл до берега!
Ведь правда, Пенкроф?
     Моряк печально покачал головой. Он уже не надеялся  больше
свидеться  с Сайресом Смитом. Но ему не хотелось разочаровывать
Харберта.
     - Конечно, конечно,- ответил он.- Там, где  всякий  другой
погибнет, наш инженер сумеет выпутаться.
     Говоря  это,  он  внимательно  осматривал берег. Перед его
глазами простиралась песчаная  полоса,  ограниченная  с  правой
стороны  линией  утесов.  Эти  стены,  еще  не  покрытые водой,
походили на группу  амфибий,  омываемых  прибоем.  За  каменной
грядой сверкало в лучах солнца море. На юге горизонт был закрыт
острым мысом, так что нельзя было узнать, продолжается ли земля
в   этом   направлении   или  сворачивает  на  юго-запад  и  на
юго-восток.  В  последнем  случае  она  имела  бы  форму  очень
удлиненного   полуострова.   На   северной   оконечности  бухты
очертания берега, более округленные, были видны на значительном
расстоянии. Берег был низкий, плоский  и  гладкий,  с  большими
песчаными  отмелями,  не  покрытыми  еще  водой Потом Пенкроф и
Харберт обернулись к западу. Прежде всего им бросилась в  глаза
снеговая  вершина, возвышавшаяся на расстоянии шести-семи миль.
От первых уступов берега на две мили вглубь тянулся густой  лес
с  хвойными  зарослями.  Далее,  между  опушкой  леса  и водой,
зеленела обширная площадка, покрытая  прихотливо  разбросанными
купами  деревьев.  Налево  в  просветах  леса сверкала речка; в
своем извилистом течении она,  видимо,  возвращалась  к  горным
отрогам,  от  которых  начинала  свой  путь.  В  том месте, где
Пенкроф оставил плот,  она  протекала  между  двумя  гранитными
стенами;  левая  стена  была гладкая и отвесная, в то время как
правая  постепенно  снижалась;  массив  переходил  в  отдельные
скалы,  скалы  - в камни, а камни - в голыши, покрывавшие берег
до конца мыса.
     - Не на острове ли мы? - подумал вслух моряк.
     - Если это остров,  то  довольно  большой,  -  откликнулся
Харберт.
     - Остров,  как  он  ни  велик,  все  же  остров,-  заметил
Пенкроф.
     Ответить на  этот  важный  вопрос  было  пока  невозможно;
пришлось отложить его разрешение. Но местность, будь то материк
или   остров,  казалась  плодородной,  красивой  и  изобилующей
разнообразными естественными богатствами.
     Пенкроф и Харберт долго  разглядывали  берег,  на  который
забросила  их  судьба  Но  после  такого поверхностного осмотра
трудно было еще себе представить, что им готовит будущее.
     Через некоторое время они двинулись  в  обратный  путь  по
южному  гребню  гранитного  плато, окаймленного длинными рядами
скал  причудливой  формы.  В   расщелинах   камней   гнездилось
множество  птиц.  Харберт,  прыгая  со  скалы на скалу, спугнул
целую стаю этих пернатых.
     - Ну, это уже не чайки и не поморники' вскричал он
     - Что. же это за птицы? спросил Пенкроф.-  Честное  слово,
они похожи на голубей!
     Это  и  есть  голуби,  но  только  дикие  - так называемые
скалистые голуби,- ответил Харберт -  Я  узнаю  их  по  двойной
черной  полоске  на  крыльях,  по белой гузке и пепельно-синему
оперению. Скалистый голубь употребляется в пищу,  а  его  яйца,
должно быть, очень вкусны Хорошо бы их найти в гнездах!
     - Прежде  чем  птенцы вылупятся, мы превратим их в яичницу
,- весело сказал Пенкроф
     - А в чем же ты будешь жарить яичницу? В твоей шляпе?
     - Нет- я еще пока не колдун,- ответил моряк.- Придется нам
ограничиться яйцами всмятку
     Пенкроф с Харбертом тщательно осмотрели каждую  впадину  в
граните  и  действительно  нашли  множество  яиц.  Моряк собрал
две-три дюжины и завязал  в  платок  Между  тем  подошло  время
наибольшего прилива, и Харберт с Пенкрофом вернулись к реке.
     Когда  "ни достигли излучины, был час дня Течение реки уже
повернуло  вспять   Надо   было   воспользоваться   отливом   и
переправить  дрова  к устью. Пенкроф не имел намерения доверить
их воле течения, но  не  хотел  и  переходить  на  плот,  чтобы
управлять  им  Моряк  всюду сумеет раздобыть веревку, и Пенкроф
быстро сплел из сухих лиан бечеву  в  несколько  сажен  длиной.
Привязав  этот  канат  к  корме  плота, Пенкроф взял в руку его
конец, а Харберт отталкивал плот длинным шестом, не  давая  ему
приближаться к берегу.
     Маневр удался на славу Огромная связка дров, которую моряк
удерживал,  следуя  за  ней по берегу, поплыла вперед, уносимая
течением. Берега были очень круты, и можно было  не  опасаться,
что  плот сядет на мель. Меньше чем через два часа он уже был в