же шеста, высота которого над  уровнем  песка  равнялась  ровно
десяти футам.
     Первое расстояние - от колышка до того места, где шест был
воткнут в песок было пятнадцать футов
     Второе  расстояние  -  от  колышка  до  подножия  стены  -
равнялось пятистам футам.
     Закончив измерение, Сайрес Смит с  Харбертом  вернулись  в
Трубы.
     Там  инженер,  взяв плоский камень - нечто вроде слоистого
сланца, на котором было удобно писать цифры  острой  раковиной,
написал следующую пропорцию:
     15:500=10:Х,
     500 10=5000,
     5000:15=333,3
     Итак, оказалось, что высота гранитной стены составляет 333
фута (19).
     Затем   Сайрес  Смит  взял  инструмент,  изготовленный  им
накануне. Расстояние между его ножками соответствовало угловому
расстоянию звезды Альфа Южного Креста от горизонта. Инженер как
можно точнее измерил этот угол по  окружности,  разделенной  на
триста  шестьдесят равных частей Угол равнялся десяти градусам.
Итак, полное угловое расстояние  между  горизонтом  и  полюсом,
если  прибавить двадцать семь градусов, отделяющие звезду Альфа
от Южного полюса, и привести к  уровню  моря  высоту  плато,  с
которого  производилось  наблюдение,  оказалось  равно тридцати
семи градусам.
     Из этого Сайрес Смит сделал вывод,  что  остров  Линкольна
находится  на  тридцать седьмом градусе южной широты, или, если
учесть несовершенство инструмен тов,  между  тридцать  пятой  и
сороковой параллелью.
     Чтобы    окончательно   установить   координаты   острова,
оставалось вычислить его долготу. Инженер собирался сделать это
в полдень, то есть в момент прохождения солнца через меридиан.
     Воскресный  день  было  решено  посвятить  прогулке,  или,
вернее,   обследованию   части   острова,  расположенной  между
северным берегом озера и заливом Акулы. В случае хорошей погоды
это   обследование   предполагалось   продлить   до    северной
оконечности  мыса  Южной  Челюсти Завтракать колонисты решили в
дюнах, с тем чтобы возвратиться домой лишь к вечеру.
     В половине  девятого  утра  маленький  отряд  двигался  по
берегу  пролива.  По другой стороне, на острове Спасения, важно
прогуливались многочисленные птицы  -  нырки,  типа  пингвинов,
которых  легко  было узнать по неприятному крику, напоминающему
рев осла Пенкроф заинтересовался  этими  птицами  с  кулинарной
точки  зрения  и  не  без удовольствия узнал, что их мясо, хотя
слегка черноватое, вполне съедобно.
     По песку  ползали  огромные  представители  земноводных  -
вероятнее  всего, тюлени, которые избрали остров своим убежищем
В  отношении  питательности  эти   животные   были   совершенно
бесполезны,  так как их маслянистое мясо отвратительно на вкус.
Тем не менее Сайрес Смит внимательно наблюдал  за  тюленями  Не
раскрывая  товарищам  своих  планов,  он  высказал  намерение в
скором времени посетить островок.
     Берег, по которому шли колонисты, был покрыт  бесчисленным
множеством  ракушек.  Некоторые  из  них  порадовали бы всякого
любителя малакологии (20). Но более  полезной  могла  оказаться
обширная  устричная  отмель, обнажившаяся после отлива, которую
Наб увидел между скалами, примерно в четырех милях от Труб.
     - Наб не напрасно пошел с  нами!  -  вскричал  Пенкроф,  с
удовольствием смотря на отмель, которая уходила далеко в море.
     - Действительно, это приятное открытие,- сказал журналист.
- Если  верно,  что  каждая устрица дает в год от пятидесяти до
шестидесяти тысяч яичек, то наши запасы неисчерпаемы.
     Но  устрицы,  кажется,  не  особенно  питательны,  заметил
Харберт.
     - Это  верно,  -  подтвердил  инженер.  - В них содержится
очень мало азотистых веществ, и, если бы человек питался одними
устрицами, ему пришлось бы поглощать их  пятнадцать-шестнадцать
дюжин в день.
     - Ну,  мы  можем  глотать их по десять дюжин и все-таки не
съедим всех устриц на отмели, - сказал Пенкроф.-  Не  захватить
ли нам немного их к завтраку?
     Не  дожидаясь  согласия  своих товарищей, в котором он был
заранее уверен, Пенкроф  с  Набом  принесли  несколько  горстей
устриц  и  побросали  их в корзину, сплетенную Набом из волокон
гибиска, в которой  уже  лежали  припасы  для  завтрака.  Затем
колонисты  пошли  дальше  по  берегу,  между  дюнами и океаном.
Сайрес Смит  то  и  дело  поглядывал  на  часы,  чтобы  вовремя
подготовиться  к наблюдению, которое надлежало произвести ровно
в полдень.
     Вся часть острова  вплоть  до  стрелки,  которая  замыкала
бухту  Союза  и  получила  название  мыса  Южной  Челюсти, была
совершенно бесплодна. Ее покрывали песок и раковины,  смешанные
с  остатками лавы. На пустынном берегу изредка попадались птицы
- поморники и большие  альбатросы,  а  также  дикие  утки,  вид
которых  возбудил  охотничьи  инстинкты Пенкрофа. Он попробовал
бить их  стрелами,  но  потерпел  неудачу,  так  как  птицы  не
садились на землю, а попасть в них на лету было невозможно.
     - Вот  видите,  мистер  Сайрес, - повторял моряк, - пока у
нас не будет хоть пары  ружей,  наши  запасы  останутся  весьма
скудными.
     - Вы правы, Пенкроф, - вставил журналист, - но дело только
за вами.  Достаньте  нам  железо  для  дула,  сталь для огнива,
селитру, уголь и серу для пороха, ртуть и азотную  кислоту  для
пистонов  и,  наконец,  свинец  для  пуль  -  и  Сайрес сделает
первосортные ружья.
     - Все эти вещества нам,  вероятно,  удастся  раздобыть  на
острове, сказал Сайрес Смит. - Но ружье - тонкий аппарат, и для
того,  чтобы  его  изготовить,  нужны  точные  инструменты..  В
дальнейшем мы об этом подумаем.
     Зачем, зачем мы выбросили из корзины  все  наше  оружие  и